Константин Бальмонт

Челн томленья

Князю А. И. Урусову


Вечер. Взморье. Вздохи ветра.

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный челн.


Чуждый чистым чарам счастья,

Челн томленья, челн тревог

Бросил берег, бьется с бурей,

Ищет светлых снов чертог.


Мчится взморьем, мчится морем,

Отдаваясь воле волн.

Месяц матовый взирает,

Месяц горькой грусти полн.


Умер вечер. Ночь чернеет.

Ропщет море. Мрак растет.

Челн томленья тьмой охвачен.

Буря воет в бездне вод.


1894



                                              Камыши


                             Полночной порою в болотной глуши
                             Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.

                             О чем они шепчут? О чем говорят?
                             Зачем огоньки между ними горят?

                             Мелькают, мигают,— и снова их нет.
                             И снова забрезжил блуждающий свет.

                             Полночной порой камыши шелестят.
                             В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.

                             В болоте дрожит умирающий лик,
                             То Месяц багровый печально поник.

                             И тиной запахло. И сырость ползет
                             Трясина заманит, сожмет, засосет.

                             «Кого? Для чего?» — камыши говорят.
                             «Зачем огоньки между нами горят?»

                             Но Месяц печальный безмолвно поник.
                             Не знает. Склоняет все ниже свой лик.

                             И, вздох повторяя погибшей души,
                             Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.

                                              (1895)