Четвертая волна русской эмиграции Философский и культорологический векторы C:\Users\PHV\Desktop\francia_s.jpg Хронология •Четвертая, российская волна эмиграции •началась в период распада СССР — в 1990-е •гг. — после разрешения свободного выезда •из страны и продолжается до сих пор. C:\Users\PHV\Desktop\843133_original.jpg Существует ли сегодня эмигрантская литература? •Найти свое место в эмигрантском строю (хотя бы литературном) сейчас не так-то просто. До перестройки эмиграция была национальностью, профессией и профилем; впрочем, и тогда профилем достаточно узким. Для мира и Рима хватало Солженицына и Бродского. Остальные писатели-эмигранты были трофеем демократии в боях с тоталитаризмом. Писали и печатались, чтобы перевозиться и транслироваться “сюда”. “Здесь” их проклинали и прославляли всерьез. “Там” они всерьез не принимались: трофеи наличествуют, но в повседневности их не замечают. ВОПРОС??? •Если напряжение между метрополией и периферией исчезло, то существует ли сегодня эмигрантская литература? Можем ли мы говорить о существовании особого типа русской литературы за рубежом? Что определяет ее специфику? Кто такой писатель-эмигрант на рубеже веков? C:\Users\PHV\Desktop\unnamed (1).jpg Ответ - Точка зрения писателя-эмигранта третьей волны З. Зиника. •«Вроде бы русской литературы в эмиграции больше не существует. Потому что кончилась эмиграция. Так, во всяком случае, следует из программы научной конференции в Майнце. Ее организаторы обозначили границы эмигрантской литературы началом советской власти — датой Октябрьской революции — и ее концом — в начале Перестройки. Феномен эмигрантской литературы, таким образом, это двойник, рефлексия на политическую ситуацию в России, это незаконное дитя русской революции, искаженное отражение России извне — в тусклом „железном занавесе“ советской власти… Если воспринимать эмиграцию лишь в этом политическом плане — то да, ее роль была фиктивной… эмиграция (если довести формулировку эмиграции как отчужденности, остраненности, до своего логического конца) — это переселение в мир иной… C:\Users\PHV\Desktop\Без названия.jpg Точка зрения писателя, эссеиста, литературоведа, критика А. Гениса. •В одном из интервью 1999 г. А. Генис, прогнозируя будущие тенденции развития русскоязычной литературы за границей, отметил, что, в отличие от начала столетия, когда русская словесность существовала за рубежом как институт уже полвека, в новом тысячелетии ситуация в корне изменилась. Уже к концу XX в. можно смело говорить о конце эмигрантской литературы, завершении целого этапа в истории русской литературы и возникновении нового. Теперь же создается «громадная культурная русскоязычная империя». Происходит «выравнивание температур» между центром (Россия) и периферией (эмиграция). Русская культура стала существовать независимо от физических границ: сегодня есть Москва, Петербург, русский Нью-Йорк, Таллин, Берлин. Это, по определению А. Гениса, «все малые столицы р Точка зрения литературоведа П. Кузнецова • «Сегодня философы и философствующие политики — от Жиля Делеза до Жака Аттали — утверждают, что в грядущем веке различие между оседлостью и номадизмом исчезнет. Все станут либо беженцами, либо новыми номадами, блуждающими по континентам совсем крохотной планеты, со своими note-book’ами, кредитными карточками и сотовыми телефонами. Я не уверен, что дело будет обстоять именно так, но в отношении России очевидно одно: культура русского изгнания окончательно завершена, а нынешняя и будущая эмиграция не сможет добавить ничего существенного. Архетип эмиграции •Сегодня, разумеется, все изменилось и, в отличие от изгнанничества, архетип эмиграции стал иным. Эмигрант же, сколько бы его ни преследовали ностальгические сны, по сути дела не имеет права мечтать о возвращении. Он сам избрал свой удел, он решил умереть и родиться заново, все прочувствовать, продумать, прожить и проиграть вновь. C:\Users\PHV\Desktop\1469817505_voron.jpg Мироощущение писателей-эмигрантов третьей и четвертой волн и пути их художественного самоопределения •В отличие от эмигрантов первой, второй и третьей волн для современных писателей характерна не столько «маргинальная безместность», сколько стратегия «вписывания» в новое культурное поле. Они не считают себя оторванными от России. Многие из них стали гражданами мира. Они хорошо знают культуру страны проживания, продолжают писать по-русски, совмещая это с другими языками или переводами. Эмигрантами они себя не считают: это другой, новый тип сознания. Культурологический и философский контекст понятия «Эмиграция» •Эмиграция - один из важнейших исторических факторов, определяющих культурный ландшафт ХХ века. Не будучи продуктом исключительно прошлого столетия, именно в этот период эмиграция в силу разных причин приобрела тотальный характер. По справедливому утверждению Эдварда Саида, "одна из самых досадных особенностей нашего времени в том, что она принесла больше беженцев, мигрантов, перемещенных лиц и изгнанников, чем когда-либо в истории " Феномен «внутренней эмиграции» •Внутренняя эмиграция не обязательно связана с внешней, тогда как внешняя эмиграция практически всегда оборачивается и эмиграцией внутренней. C:\Users\PHV\Desktop\Фон для картинки (18).jpg Четыре основные формы отчуждения •В привычных рамках пространственного понимания эмиграции все исследователи, по наблюдению Бугаевой, так или иначе фиксируют ее четыре основные формы: эмигрант ( "человек, вынужденно покинувший свой дом »), экспатриант(" человек, добровольно покинувший родной дом »), номад (" человек, свободный от влияния национальности, государства, партии, общества, временного общества и т.д. ", он" воплощает бесконечное перемещение, перманентную неприкаянность и бездомность, отчужденность от любого, он "не способен иметь дом и не стремится к этому "), турист (« как правило, западный европеец или американец, обычно человек, белый, не ограничен в средствах, наблюдатель, образованный, культурный ", он" находится в постоянном поиске новых смыслов, в поиске наиболее достоверного, аутентичного ", является "Вариацией путешественника" Изгнанническая энергия не трагедия, а источник продуктивных возможностей • Саид считает, что правомерно говорить об особой «изгнаннической энергии", которая воплощена в мигрантах, такая энергия осмысливается в сознании "Интеллектуала или художника в изгнании, политической фигуры между сферами, между формами, между домами и между языками »[15, с. 462]. Подобная позиция между мирами, между культурами, создает благоприятную почву для оригинального мировоззрения, которое в терминологии формалистской поэтики, очевидно, могло бы быть обозначенно как «остранение» Энергия Изгнания •Для возникновения энергии изгнания наличие двух "параллельных миров» - обязательно. Потерянный родной мир, дом сохраняется благодаря памяти. Типичные черты эмигрантского состояния • Разумеется, все попытки выделить типичные, претендующие на универсальность, черты эмигрантского состояния (отчужденность, потеря привычной системы координат, контрапунктической сознание, особая роль памяти «памяти» и «ретроспекции»), не должны игнорировать уникальности каждого опыта изгнания. Столетие беженцев •Современная западная культура во многом творение изгнанников, эмигрантов, беженцев . C:\Users\PHV\Desktop\images.jpg ЧУЖОЙ •Чужой - трагическая фигура. Возможно счастье для чужака? Только особый вид счастья… • C:\Users\PHV\Desktop\images (1).jpg ЧУЖОЙ В «ПЕРВОЙ ВОЛНЕ» •Набоков •– многочисленные герои-эмигранты, по той или иной причине не вписанные в окружающую действительность (Чорб, «Возвращение Чорба»; Лужин, «Случайность», Защита Лужина; Ганин, Машенька; рассказчик, «Посещение музея»; Мартын, Подвиг; ГодуновЧердынцев, «Круг»; Гумберт Гумберт, Лолита...); самоубийцы в преддверии самоубийства – на пути за пределы пространства жизни («Удар крыла», «Случайность», Защита Лужина); герои, маргинальные в сексуальном плане и пренебрегшие моральными запретами (принц, “Solus Rex”; Гумберт Гумберт Лолита); физические уроды: сиамские близнецы (“Scenes from the Life of a Double Monster”); карлик, вследствие своей физиологии вытесненный обществом на периферию и мечтающий о жизни человека нормального роста («Картофельный эльф»); одинокий отец после смерти сына на фоне всеобщего радостного празднества («Рождество»); преступник, совершивший убийство и тем самым нарушивший границы дозволенного в обществе (Отчаяние); одинокий философ-метафизик в фантастической реальности тоталитарного государства (Адам Круг, Bend Sinister); обладатель сверхзнания, одиночка, вышедший за пределы, допустимые для человеческого разума (Фальтер, “Ultima Thule”)... •Газданов •воры, сутенеры, нищие, проститутки и другие обитатели «дна» (Пилигримы, Ночные дороги), коллаборационисты с фашистами из числа русских эмигрантов во Франции («Панихида»)... Отсутствием памяти о прошлом вытеснена из общества и доведена до животного существования героиня Анна, чудом пробужденная к жизни (Пробуждение). С другой стороны, наличие опыта смерти и тайного (масонского) знания отличает героя-повествователя во многих произведениях автора. Отстраненной является и занимаемая нарратором в повествовании от первого лица метапозиция, когда нарратор выступает в большей мере наблюдателем, чем участником описываемых им событий Чужесть в литературе «третьей волны» •Островное сознание перестает быть аналогом эмигрантского сознания. Остров как решение темы отчуждения не является больше образным воплощением ни потерянного рая – счастливой прошлой жизни, ни утопического идеального будущего. ОТЧУЖДЕНИЕ КАК НАРУШЕНИЕ •В целом же для литературы диаспоры постсоветского периода характерно метафорическое остранение как “crossing the shadow-line”. The shadow-line – это граница между привычным и непривычным, тот временной и пространственный локус, в котором происходит отчуждение от какой-либо определенной культуры и от ценностей и знаний этой культуры . •Определенную роль в этом отчуждении может играть чувственное восприятие и, соответственно, его нарушение, дезориентация. Авторефлексивное повествование о себе •Писатели-эмигранты и писатели-экспатрианты часто используют себя в качестве модели; авторефлексивное повествование отчасти выполняет роль зеркала, в котором субъектный взгляд автора активизирует воображение и память, в том числе память о непрожитом. В автобиографическом повествовании или в повествовании с элементами автобиографизма субъект предстает как я-объект в один из моментов своего воображаемого опыта. ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ОППОЗИЦИИ •В целом в литературе русской диаспоры постсоветского периода пространственные оппозиции (здесь / там; везде / нигде) значимы в большей степени, чем временные (прошлое / настоящее; настоящее / будущее; прошлое / будущее). Более того, противопоставление здесь / там нередко трансформируется в трехчастную конструкцию здесь / там / нигде или здесь / там / везде. Так, обращаясь к советскому прошлому, эмигрантская литература постсоветского периода четко разделяет пространства на советское и иностранное. Разделение, впрочем, далеко не всегда является противопоставлением – оба пространства могут оказаться чужими. • Благодарю за внимание! • Писатель -фронтер •Эмигрировал в Америку в 1977 г. •«Книги издаются, — пишет А. Генис, — в Москве и Америке. Я себя ощущаю фронтером, потому что свою роль в жизни представляю как роль человека, который таскает туда-сюда, эдакий контрабандист от литературы. Скажем, у меня на английском вышла книжка о русском постмодернизме, с другой стороны, в Москве выходит еще одна книга»324. •321 Пример эмиграции как «возвращения на родину». •Шишкин Михаил Павлович (род. в 1961). Пример эмиграции как «возвращения на родину». Эмигрировал в Швейцарию в 1995 г. •«При редких встречах писатели из России удивляются: „Как ты можешь писать в этой скучной Швейцарии? Без языка, без напряжения?“ Они правы — у русской словесности повышенное давление. Да и язык там, в стране-поставщике, меняется быстро. Отъезд из русской речи меня к ней же и обернул, открыв направление, в котором надо двигаться. Пример осознанного перехода в творчестве на язык страны проживания. •Пример осознанного перехода в творчестве на язык страны проживания. Эмигрировал во Францию в 1989 г. •«Два последних года были для меня периодом довольно напряженным в творческом отношении, когда мучительно для себя решал проблему, продолжать ли мне писать по-русски или, замолкнув на некоторый период, подытожив сделанное на родном языке, попытаться перейти на французский… В качестве русского автора я так и не состоялся — ни в диаспоре, ни в митрополии, ни во Франции… Остается французский язык… не нужно будет пристраивать написанное в России, надеясь, что уже оттуда оно привлечет внимание французов…