3. Морфология Морфология обладает уже гораздо более широкими возможностями для создания комического эффекта: Влюбленный волк приглашает в театр лису и обещает вести себя прилично, не ругаться и говорить только о цветах. Волк сдержал обещание. Увидев, что заяц занял его место, он сказал: „Эй, ты, Роза! А ну нарцись отсюда, а то я тебя так по жасмину тюльпанý, что ты обсиренишься!” Сяпала Калуша по напушке и увязила бутявку. И волит: «Калушата, Калушаточки! Бутявка!» Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились. А Калуша волит: «Оее, оее! Бутявка-то некузявая!» Калушата бутявку вычучили. Бутявка вздребезгнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки. А Калуша волит: «Бутявок не трямкают. Бутявки бюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся». А бутявка волит за напушкой: «Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!» Шла Галуша по опушке и увидела пиявку. И кричит:- Галушатки, Галушаточки! Пиявка! Галушатки прискакали и пиявку проглотили. И вздулись. А Галуша кричит:- Оее, оее! Пиявка то несъедобная! Галушата пиявку отрыгнули. Пиявка встрепенулась, споткнулась и ушла с опушки. А Галуша кричит: - Пиявок не глотают. Пиявки грубые исовсем совсем несъедобные. От зиявок вздуваешься. А пиявка голосит за опушкой:- Галушата вздулись! Совсем несъедобные! Тушки смятые! Об этом случае можно сказать, что высказывание строится целиком с опорой на грамматику, без поддержки лексики. И всё более чем хорошо понятно. Чаще всего обыгрываются: 1. статус словоформы как наименьшей текстовой единицы 2. формальные способы выражения тех или иных морфологических значений 1. Игра со словоформой Словоформа воспринимается как наименьшая текстовая единица. В нижеприводимых примерах, все-таки, ее статус нарушается. а) Подчеркивается непроницаемость словоформы: Много – сколько мелких глаз в глазе стрекозы – оконные дома образуют род ужасной селезенки (В. Хлебников, Журавль) Америку – т.е. новую терри – эту – торию; Члена т.е. корреспондента (А.А. Реформатский) б) Подчеркивается аномальность опущения основы слова: Напишите мне нечто о Карамзине, ой, ых (А. С. Пушкин – Л. С. Пушкину) Выходя из аудитории, профессор говорит: „Следующая лекция состоится во вторницу,” а потом кричит в дверь: „ник!” в) Подчеркивается аномальность расчленения или усечения словоформы: Руками громы извлекаю, Ногой педали нажимаю, Я – Рах! Я – Ма! Я – Ни! Я – Нов! (к фотомонтажу в журнале „Сатирикон”) А вы знаете, что СО, А вы знаете, что БА, А вы знаете, что КИ, Что собаки-пустолайки Научились летать (Д. Хармс, Лгун) Расчленение словоформы является одним из наиболее частых способов языковой шутки. В результате этого расчленения получаются части словоформы, которые могут шутливым путем осмысливаться: О, как велик На-поле-он! Он хитр и быстр и тверд во брани; Но дригнул, как простер лишь длани К нему со штыком Бог-рати-он (Р. Г. Державин, На Багратиона) Прибыв с визитом, Карамзин назвался Карамзиным, историографом. Слуга записал: „Карамзин, граф истории”. Настоящий мужчина состоит из мужа и чина (А. Чехов, Из записных книжек) Разновидности бесов: бес-сознательный; бес-порочный; бес-порядочный; бес-чувственный; „В небе над Кореей доблестно сражаются китайские летчики-добровольцы Ван-ю-шин и Ли-си-цын”. (из газет) Своеобразным расчленением словоформ пользуется М. Задорнов, придумывая шутливые толкования слов: деньжонки - день 8 марта батисфера – знакомые отца (Батисфера (от греческого «батис» — глубоко и «сфера» — шар) — глубоководный аппарат в форме шара, опускаемый на тросе под воду с базового судна. В отличие от батискафа не является самоходным) пеньюар – дурак из Южной Африки (Пеньюа́р или пенюа́р (фр. Peignoir) — разновидность домашней женской одежды, изготовленной обычно из кружева и шёлка, аналог женского халата.) краснобай – бай, перешедший на нашу сторону (краснобай - человек, склонный к краснобайству; краснобайство - пустое красноречие, многословие) (бай - крупный землевладелец (или скотовладелец) в Средней Азии, Казахстане, Якутии, на Алтае, у казанских и крымских татар, башкиров и отчасти на Кавказе в досоветское время) На шутливом разложении словоформ строятся многие каламбурные загадки: Какой полуостров жалуется на свою величину? – Ямал. Когда руки бывают местоимениями? – Когда они вы-мы-ты. Скажите, отчего гимн-азия, а не гимн-африка? Вино-вата, а не пиво-хлопок? А отчего пан-талоны, а не хам-купоны? Почему не: „Красна чья морда?” Потому что говорят: „ал-кого-лик” (Н. Еськова) Иногда путем многократного усечения одного слова (с начала или с конца) строятся новые слова: В колхозе „Победа” во время обеда случилась беда – пропала еда. – Ты съел? – Да! 2. Расширение парадигмы В следующую группу языковых шуток можно включить те, языковая игра которых построена на основе расширения парадигмы. От слова образуется грамматическая категория (степень сравнения, краткие и полные формы прилагательных, падеж и т.п.), ему не свойственная. Для автора это один из эффективных способов активизации читателей, для лингвиста это ценный материал при описании парадигмы данного слова. а) Некоторые местоименные прилагательные имеют краткую форму, а другие – нет: Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова (Гридина, 1996) б) Очень аномальным явлением ощущается образование сравнительной степени от частей речи, от которых она не образуется (местоимения, существительные и т.п.). Всё-таки, смысл этих выражений ясен: Мне сам папа сказал... – Мне сама мама сказала... – Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее (К. Чуковский, от двух до пяти) Из всех моих ты всех мойнее... (Н. Глазков, Хихимора) Пусть ты черт. Да наши черти / Всех чертей / В сто раз чертей (А. Твардовский, Василий Теркин) 3. Морфологические ошибки В последнюю группу попадают морфологические ошибки: Ну, как прошел последний звонок? – Нормально! Учители говорили трогательные речи, родителя дарили „трогательные” подарки (Гридина 1996) - В трамвае нет местов. - Не местов, а мест. Падежов не знаете. - А вам нет делов, что мы не знаем падежов!